Дмитрий Гутов: Юрий Савельевич, тема нашей сегодняшней беседы — метод работы художника.
Юрий Злотников: Мой метод в широком плане — это исследование. Ренуар как-то сказал замечательную фразу: произведение должно быть на той стадии, когда его хочется продолжить. То есть ненормативно. Мне понравилось, когда Александр Раппопорт в статье обо мне написал, что я художник не завершенности, а процесса.
Д. Гутов: Не многие этим могут похвастаться.
Ю. Злотников: Ко мне в конце 50-х приходили Кабаков, Булатов, Васильев, ничего не понимали. Они были в инерции Суриковского института. Там учили создавать нормативную продукцию. Диплом должен быть сделан по определенному образцу. И в работе этих ребят был заложен микроб завершенности. Конечности.
Д. Гутов: В этом есть свой смысл.
Ю. Злотников: Да. С одной стороны, это профессионально. Кабаков
где-то написал, что, приехав на Запад, он столкнулся с понятием
эстетики. То есть не просто материал должен быть, а надо его еще
подать, чтобы скушали. Это технология, идущая от обучения в
Суриковском институте.
Д. Гутов: Я бы сказал, что это технология всякого обучения.
Ю. Злотников: В ту эпоху все эти молодые художники говорили:
Фальк. Он тогда был знатная фигура. Я однажды взял работы, пошел
к Фальку их показывать. Правда, он вначале музицировал, просил
меня подождать. Там была теннисная площадка, я подождал.
Пришел. Ему Ангелина делала обед, и мы разговаривали. Я был
очень наглый молодой человек. Он мне сказал: сырой материал, но
я вас беру. В ученики. Я не пошел, не пошел сознательно. Мне
показалась, что здесь есть такая изоляция. Музицирование. Кругом
очень острая социальная обстановка, а здесь такое желание создать
микромир. Замкнутый. И мальчишке в 24 года это было чуждо.
Д. Гутов: Думаю, вам и сейчас это не близко.
Ю. Злотников: Знаешь, Дима, что-то ведет тебя. Тыкаешься, но
идешь в то место, куда тебе надо.
Д. Гутов: А как это отсутствие исследовательского пафоса
выражается в искусстве ваших младших коллег?
Ю. Злотников: Самым непосредственным образом. Что такое
Кабаков? Работа вся построена на социологии. Или возьмем
плоскость. Это очень серьезная вещь. Как к ней отнесся Эрик
Булатов? Он решил, что есть пространство в глубину и есть
пространство сюда. Изобразительное пространство Фаворского,
которым он увлекался, понято буквально. Человек оттуда пробивает
лбом стену сюда. Это очень натуралистично. Иллюзорное
мышление. Но плоскость — это не физическая сущность. Весь
цимес философский заключается в этом.
Д. Гутов: Чего уж говорить про самых младших.
Ю. Злотников: Был у меня разговор с Дубосарским и
Виноградовым. Их высказывания вне плана культуры — это жанр
рыночно-психологический. Хамство новоявленных мэтров. Которые
даже не отдают отчета, не испытывают уважения. Это очень
смешно. Читал я и их высказывания по поводу Веласкеса и Матисса.
Это разговоры одиночной экзистенции без институтов. Я для них
как преподаватель латыни.
Д. Гутов: Но в свои кураторские проекты вы их включаете.