Что я видел. Юрий Альберт. 2011

...08.02.97

Я три дня болел и плохо запомнил, что мне снилось. Помню только, что я где-то в гостях (кажется, у Саши Юликова, там, кажется, была его семья) и приходят еще трое гостей, среди них сам Саша и Злотников. Хотя они и пришли вместе, у двери им надо друг с другом поздороваться. Тут происходит заминка — они не хотят подать друг другу руки, и Злотников, как-то помявшись, удаляется во тьму. Я подумал во сне: «Зачем было приходить? И разве нельзя б

выяснить отношения по пути?» Потом я смотрю в окно (это первый этаж) и вижу профиль подходящего к двери человека, он идет первым среди еще троих гостей. У него скульптурное, рельефное лицо боксера — нос перебит; мускулистая шея, но я знаю, что это Леня Бажанов, и думаю: «Как же он на себя не похож!» При этом у него очень странная геометрическая прическа, как на театральных эскизах 20-х годов. Впрочем, раньше Леня, кажется, любил экстравагантно постричься.

      Недавно нашел в своих бумагах запись старого сна:
      К нам в гости пришли Вадим с Кабаковым и, кажется, Эмилией. Илья был в какой-то пышной, но потертой лисьей шубе. Когда Кабаковы ушли, Вадим еще остался. Вдруг Надя стала плакать и укорять Вадима: «Вот, в гости все ходишь, ходишь, а хоть бы рыбки разочек принес!»...

       ...22.12.02

       "Сегодня приснилось, что я, Надя, Вадим и Гриша Берштейн — ученики Пивоварова и пришли к нему показывать домашние задания. Первая показывает Надя: у нее огромный, в лист ватмана, альбом, с нарисованными карандашом силуэтами быков и коров. Это эскизы композиций. Есть и маленькие листочки с рисунками детей и мышек. Пивоварову очень понравилось, про одну маленькую картинку он даже сказал, что завидует. Пока Надя показывала работы, Гриша сказал мне, что изобрел замечательный способ изображать коровью шерсть. Он берет коричневатый мелок и волнообразными движениями плашмя водит его по бумаге. Получается похоже на какую-то чешую, но почему-то черно-белую. Все его коровы закрашены таким способом.
       Потом мне приснилось, что я записал этот сон.
       Потом встретил в метро (или в автобусе) Машу Чуйкову и Андрюшу. Мы проехали мимо районного Манежа (?) и увидели, что там выставка — историческая реконструкция какой-то известной выставки 90-х годов. Решили вернуться на пару остановок назад и посмотреть выставку. Но в задней части автобуса оказалось море, и там, на травянистом пляже, я встретил маму. Пока мы с ней разговаривали, на выставку я опоздал и стал смотреть на часы, соображая, успею ли я еще в гости то ли к Мише Ершову, то ли к Мише Рогинскому. Потом за мной приехала на автомобиле какая-то девочка и отвезла на улицу Новаторов. Там, вместо стены одного из окружающих двор домов, оказался огромный экран компьютера, на котором светились какие-то тексты про искусство. Четвертый текст был о Злотникове: то ли его собственная статья, то ли некролог.

       ...28.04.03
       Сегодня полностью забыл начало сна, помню только, что была большая компания и в ней — Саша Юликов.
       Потом Лариса показывала мне свои работы. «Захаров» и «Звездочётов» были уже готовы, сейчас она делает «Злотникова» и еще кого-то. Работы представляли из себя холсты примерно в человеческий рост высотой и шириной сантиметров 70—80. На холстах — репродукции работ соответствующих художников, например, у Вадима — какая-то небольшая черная квадратная заставка из журнала, а сверху — занавески из мятых полотенец, разноцветных тряпок и одеял и т.д. Мы обсуждали, какая занавеска больше подходит к Злотникову...

       ...19.05.05
       Сегодня встретил во сне Злотникова. Он сказал мне, что сейчас изучает витражи Кёльнского собора.
       Потом Злотников стал нам рассказывать (там было еще двое знакомых художников), что Шагал (или Сутин) был такой бедный, что жил у кого-то в туалете. «Представляешь, всю жизнь — в сортире» Я в ответ рассказал, что не-

давно где-то прочитал, что Барнет Ньюман тоже всю жизнь прожил в туалете: «Представляете, Юрий Савельевич, что написал бы Фрейд о роли сортиров в жизни художников? Но честно говоря, что-то я в его теории не верю». Злотников: «Я тоже не верю».
       Заговорили снова о витражах: «А я тебе еще не показывал, какие я с них для себя сделал копии?» Копии эти оказались пачкой довольно больших кусков (где-то 140 х 100 см) мутного, полупрозрачного, немытого стекла (кстати, похожего на окна в туалетах), на котором небольшими кусочками цветного пластилина были выложены картины, похожие на злотниковские «Сигналы», а по краям, вместо рамы, была полоса серого пластилина. Среди нас был еще один знакомый пожилой художник — еще один Юрий Савельевич Злотников. Причем оба Злотникова относились друг к другу как-то с подозрением и немного неприязненно. Поэтому, когда второй Злотников подошел и тоже стал смотреть эти копии, первый, опустив голову и ни на кого не глядя, молча забрал всю пачку и унес, а второй с иронией и пониманием посмотрел на меня и пожал плечами — мол, чудит старик, боится, что я у него все срисую...